3. ПРЕДИСЛОВИЕ 1
Караимы, исповедуя писанный Закон Моисеев, но только без талмудических комментариев и раввинистских постановлений, опирающихся на устные предания, для сторонних людей, не могущих вникнуть в сущность их вероучения, кажутся сходными и даже, пожалуй, тожественными в религиозном отношении с более знакомым Русскому человеку племенем – с Евреями.
В то же время, при таком мнимом сходстве, явное отличие заключается в том, что Караимы говорят между собою на языке тюркском, или попросту татарском, который Русские привыкли слышать лишь из уст инородцев мусульманского вероисповедания.
Необычность такого сочетания Ветхозаветного библейского религиозного культа с тюркскою речью не только бросалась в глаза простым смертным, обратившим на него внимание по соображениям административным, но занимало и продолжает занимать и ученых исследователей, старающихся разгадать смысл этого исторического факта.
Еще в 1839 году Новороссийский генерал-губернатор кн. Воронцов предложил, через Таврического губернатора Муромцева, Таврическому и Одесскому Караимскому Духовному Правлении по шесть вопросов:
1) От какого народа происходить Караимы и откуда они пришли?
2) Когда пришли и по какому случаю?
3) Чем они занимаются и как ведут себя?
4) Находились ли раньше, а также находятся ли и теперь между ними люди, отличавшиеся крупною государственною или общественною деятельностью?
5) Сохраняются ли между ними исторические сочинения и верные предания, которыми можно было бы доказывать древность происхождения их вероучения?
6) По какой причине и когда произошло их отделение от Раввинистов, и чем отличается один толк от другого?
Некоторые из этих вопросов не так просты, чтобы на них легко было ответить тотчас же по первому востребованию. Много ли народов доподлинно помнят свое происхождение, и многие ли из них с точностью знают свое первобытное прошлое, как в смысле своего географического расселения, так и религиозного сформирования?
Для Русско-поданных Караимов эти вопросы представляют едва ли не большее затруднение, чем для какого другого племени.
Из факта предъявления к Караимам со стороны администрации вышеозначенных вопросов явствует несомненно лишь одно, а именно, что она признавала практическую разницу Караимов с Евреями-Талмудистами и только имела желание проникнуть в суть внутренняго смысла этой разницы.
В рассмотрении истории и быта наших Караимов необходимо совершенно отдельно исследовать два существенных вопроса - вопрос об исповедуемой ими религии и вопрос об их этнографических признаках.
В первом отношении известно, что религиозное учение Караимов России не есть их исключительное достояние: оно имеет своих последователей и во многих других государствах - и в Турции, и в Австрии; их много в Константинополе и в Египте; в Иерусалиме существует особый молитвенный дом Караимский.
Исповедуемое ими вероучение, по исследованиям ученых, ведет свое происхождение из очень древних времен; оно, может быть, возникло еще задолго до появления Христианства.
Главный пункт отличия учения Караимов от Евреев-Талмудистов заключается в том, что они, кроме писанного закона Моисеева, не признают никаких преданий и апокрифических комментариев, образующих в своей совокупности тот кодекс религиозной и житейской мудрости Евреев-Талмудистов, который служит причиною враждебного отношения к ним всех исповедующих иную веру политических и гражданских обществ.
Вавилонское пленение и религиозные несогласия естественным образом обособили Караимских правоверов от главной иудейской массы, до поры до времени централизовавшейся все-таки около Иерусалима, еще за много времени до событий Евангельской драмы, положившей начало Христианству.
Да если какие-нибудь из Караимов и оставались еще в Священном Граде, то они, составляя там ничтожное меньшинство, уже по этому самому не могли играть никакой роли в земной судьбе Христа и его первых последователей.
Сколь бы ни скудны были источники для исторического исследования коренного происхождения религии Караимской, сколь ни шатки могут казаться доводы ученых, относящих эту религию к глубокой древности, все же нельзя сомневаться в том, что она есть исповедание чистого Закона Моисеева, без позднейших примесей, принадлежащих последующим непризванным толкователям его, - того Закона Моисеева, Божественное происхождение которого не отвергается и Христианскою Церковью.
В этом виде учение Караимов, разнесенное по разным концам известного в те времена обитаемого людьми мира, как и всякая иная религия, могло иметь своих прозелитов и среди других народов, неиудейского племени.
И вот тут-то получает значение этнографический вопрос относительно Караимов, обитающих во владениях России - кто они, какого они племени, независимо от исповедуемого ими вероучения.
Последний вопрос представляет особенную трудность к бесспорному разрешению его.
Сами Караимские исследователи исторических судеб своей общины, на основании разных исторических и археологических данных, держатся того убеждения, что предки их, уведенные из Палестины в плен Ассирийским царем Салманассаром и поселенные в разных местностях Ассирии и Мидии, двигаясь через Персию и Кавказ, мало по малу добрались до берегов Черного моря и засели наконец внутри Таврического полуострова, где вообще как-то западали остатки разных народов, двигавшихся этим путем в разное время, каковы Готы, Куманы, Аланы и др.
Мнение других ученых, полагающих, что Караимы эмигрировали в Крым из Испании, не представляет в свою пользу убедительных доводов и невероятно.
Но каким бы путем ни проникли в Крым нынешние Караимы, все же этим еще не решается другой вопрос: почему они говорят на языке тюркском?
Так как нам известно, что в Крыму издавна господствовали народы тюркского племени - Половцы, Татары, то естественнее всего было бы допустить, что разговорная речь Караимов перенята ими от своих победителей и владык территории, на которой они обитали, подобно тому как Караимы других стран говорят то по-арабски, то по-гречески, то по-турецки.
Последнее обстоятельство свидетельствует лишь о необыкновенной мягкости и гибкости натуры Караимов, их уживчивости и готовности приспособляться к бытовым условиям, создаваемым независящей от них политической историей.
Но это еще не может служить неопровержимым доказательством заимствования Русско-подданными Караимами разговорного языка от Татар в период владычества сих последних на Таврическом полуострове.
Сомнение в этом возбуждается тем, что собственные имена тюркского корня находятся на Караимских гробницах времен до-татарских; что разговорная речь Караимов содержит в себе много тюркских архаизмов, каких не находится в современном говоре наших Татар, и что Караимы, живущие во владениях бывшего Княжества Литовского, тоже говорили и говорят по-татарски.
Спрашивается теперь: откуда же у Караимов взялись тюркские собственные имена раньше прихода Татар в Крым?
Отчего их речь сохранила архаический облик, а не прогрессировала в своем изменении параллельно с изменением языка их господ, от которых будто бы они переняли свою речь? Каким образом Литовские Караимы так рано успели усвоить себе тюркский язык, который они сохранили до настоящего времени, хотя со времени исторического упоминания о них там они находились вне всякой зависимости от Татар какой бы то ни было отрасли?
На эти вопросы можно отвечать несколько иначе.
Не следует забывать, что Таврический полуостров задолго до Татар, и даже до Половцев, был центром царства Хазар, в свое время многочисленного и могущественного народа, владычество которого простиралось до Кавказских гор и до берегов Волги и Каспийского моря.
Относительно этого народа также доподлинно известно, что его религиею был также Закон Моисеев.
Что же касается до языка Хазар, то хотя и не осталось многих и подлинных памятников его, но есть некоторые данные, указывающие на то, что этот язык был тюркский.
Такое совпадение существенных исторических признаков древних Хазар и нынешних Караимов нельзя считать делом ничтожной случайности.
С другой стороны, трудно допустить, чтобы совершенно бесследно стерся с лица земли целый народ, не далее как 1000 лет тому назад игравший видную политическую роль в тогдашнем историческом мире.
Поэтому можно предполагать, что теперешние Караимы есть остаток того народного сплава, который мог образоваться от слияния собственных, ветхозаветных Караимов с Хазарами. Передав этим последним свое вероучение, Караимы, в свою очередь, могли заимствовать от них тюркскую речь и, благодаря такому религиозному и языковому единению, незаметно для них самих этнографически слиться с превосходившими их своею численностью и политическим могуществом Хазарскими прозелитами своей веры.
Так или иначе проникая в разные этнографические среды, вероучение Караимов все же не теряло памятования о своем первоотечестве - Палестине; а так как наименование религии сплошь и рядом обращается в нарицательное имя и самого народа, исповедующего ту или другую религию, то не удивительно, что и Караимы всегда называли себя Бене-Исраэл; а другие народы, среди которых они жили, называли их иудеями, каковое имя в устах Татар и Турков звучит Ягуди, а в Литве и Польше произносилось и произносится Жиды.
По известному закону человеческой речи, находящейся в тесной связи и взаимной зависимости с нашими умственными процессами, происходит то, что иногда созвучные слова порождают одинаковые в нашем уме представления, и, обратно, сходство лишь в некоторых признаках совершенно разных в сущности предметов ведет к обозначению их одним и тем же словом в речи.
Такое взаимодействие мысли и речи иногда так неотразимо влияет на человеческие убеждения, что бывает причиною многих ошибочных мнений и предрассудков, неискоренимых потом никакими самыми рациональными доводами.
Этим только и можно объяснить, почему Караимов в Литве и Польше называли Жидами, заодно с Евреями-Раввинистами, подобно тому как Русские называли в старину, а простой Русский люд и теперь еще называет, всех европейцев без различия Немцами.
Между тем, это ходячее нарицательное имя, к сожалению, не ограничивалось одним народным говором, а проникло и в официальную терминологию, так что некоторые грамоты Литовские, писанные на старинном Русском языке и данные несомненно Литовским Караимам в гарантию тех или иных правь и привилегий их, без исторических справок и комментариев могут быть отнесены к Евреям-Раввинистам, единственно только вследствие ошибочного употребления терминов Жидова, Жидове, Жиды, Жидовский в применении как к Евреям-Раввинистам, так и к Караимам без различия.
Руководительным средством к точному пониманию вышеозначенных терминов служит в Литовско-Польских официальных документах, касающихся Караимов, добавочное упоминание Трок, местечка Виленской губернии, как главного исконного гнездилища Караимов в Литве, а отсюда присоединение эпитета Троцкий в выражениях в роде следующих: Жидова Троцкая, Жиды Троцкие, мещане Троцкие, войт Троцкий Жидовский; в латинской форме грамот:
Judaei Trocenses, cives Trocenses, авпольскойформе: Zydzi Troccy, ит. п.
Где же не имеется выше означенного добавочного эпитета, там может быть возбуждаемо сомнение насчет того, точно ли данная грамота касается одних Караимов, а не относится и к Евреям-Раввинистам.
На этом основании самая древнейшая из привилегийных грамот, грамота Великого Князя Литовского Витовта, данная в 1388 году, не внесена в настоящий сборник единственно потому, что, не имея практического значения и составляя лишь предмет учено-археологической любознательности, эта грамота еще оспаривается в исключительной принадлежности ее одной лишь Караимской общине Великого Княжества Литовского и считается некоторыми историками относящейся и к Евреям, проживавшим в том же Княжестве, в такой же мере, как и к Караимам.
По тем же основаниям оставлены без включения в сборник и иные грамоты, чтобы беспрестанно повторяющимися в них словами Жид, Жидова, Жидовский, не мозолить глаз заурядного Русского читателя, который, без сомнения, не станет наводить исторических справок о подлинном значении этих всегда непривлекательных для его слуха терминов, хотя там и не имеющих того унизительного характера, какой они имеют в языке Русском.
А между тем в грамотах этой категории иногда содержатся весьма важные льготы и привилегии дарованные Караимской общине Великого Княжества Литовского.
Такова, например, грамота Короля Казимира Ягеллона, от 3-го апреля 1485 г., подтверждающая давнее постановление об уравнении Караимов в платеже сербщизны (денежной подати) с прочими жителями Трок - Ляхами, Русскими и Татарами 1).
1) Из подлинных документов, хранящихся в Виленском Центральном Архиве.
Напечатана в книге Собрание древних грамот и актов городов Вильно, Ковно, и т.д. Вильно, 1843 г. часть 2 No. 66, но с сокращениями и без обозначения года.
Таково далее предписание Троцкого воеводы Миколая Миколаевича Радивила Троцкому наместнику Федору Чаплину, от 25-го ноября 1508 г., о вводе в должность войта Караимского Аврама Зубца, если Караимы пожелают иметь его своим войтом 2), чем свидетельствуется факт признания самоуправления Троцкой Караимской общины со стороны Литовского правительства.
Это самоуправление Караимской общины еще с большею определенностью констатируется предписанием Короля и Великого Князя Сигизмунда Августа Троцкому воеводе Стефану Андреевичу Збаражскому, от 26-го июня 1570 года, в котором повелевается:
1) чтобы ни сам воевода, ни его наместники не вмешивались в юрисдикцию войта Караимского
2) чтобы по делам между Караимами и Христианами суд принадлежал воеводе; но в таком случае жалоба или иск должны были быть подтверждаемы - если истец Христианин, то показаниями двух свидетелей Караимов и одного Христианина, если же истец Караим, то показаниями двух Христиан и одного Караима
2) Из рукописей Императорской Публичной Библиотеки.
3) что в случае, если бы Караимы нашли нужным кого-либо из них преступного и не повинующегося их законам исключить из своей среды и наложить на него, согласно своим законам, отлучение, воевода не должен делать им никаких в этом препятствий 3).
3) Из актов книги Трокского Городского Суда, .№ 5962 за 1669-1671 годы, лист 2441
Последнее право особенно важно, ибо оно доказывает весьма широкое доверие Княжеского правительства к Караимской общине.
Много еще и других подобных документов, не вошедших в сборник по выше изъясненной причине, которых мы не перечисляем здесь краткости ради.
Но что само Литовско-Польское правительство искони отличало Караимов от Евреев-Раввинистов, хотя в официальных документах и именовало их общим, ходячим словом Жиды, это явствует из других старинных грамот, в которых к вышеозначенному термину присовокупляется уже прямо наименование Караимы - Żydzi Troccy Karaimowie 1), или даже просто Karaimowie 2), или еще Judæi Trocenses rithus Karaimici, а также Judæi Karaimenses 3).
1) См. Грамоты Литовско-Польские, № IV
2) Ibidem, № VI
3) Ibidem, № V
Такая точность официальной терминологии в указанных случаях, очевидно, была вызвана самим предметом тех грамот, где находим название Караимов их настоящим именем.
Предмет же этот составляет воспрещение Евреям-Раввинистам проживать в городе Троках, покупать в оном под каким бы то ни было предлогом дома, торговать и вообще пользоваться правами и выгодами, исстари предоставленными одним Караимам.
В отличие от сих последних, Евреи-Раввинисты названы в грамотах Żydzi Rabinowie, Judæi Rabini, так что после такой квалификации уже не может оставаться никакого сомнения в различении, делаемом самим Литовско-Польским правительством между общиною Евреев-Раввинистов и собственно Караимскою.
Следовательно, ежели мы подобное же различение встречаем потом и в законодательстве Российской Империи, то оно перешло в него по традиции из новоприсоединенной к России Польши и не может считаться позднейшим изобретением Русской администрации.
Если грамоты Литовско-Польские служили как бы напутствием Литовских Караимов при переходе их в Русское подданство и исходным пунктом в правовом определении их гражданского положения под сенью новой государственной власти, то Крымско-Татарские ярлыки, составляющие собою второй отдел настоящего сборника, до некоторой степени освещают нам прошлое Караимов, обитавших в Крыму, до присоединения последнего к владениям Российской Империи.
Из этих ярлыков мы видим, что общество жителей Чуфут-Калэ -Ягуди признавалось со стороны ханской власти политическою единицею, которой предоставлены были всевозможные правовые льготы и гарантии внутренней бытовой независимости.
Хотя самый старый из ярлыков нашей коллекции не восходит далее начала XVII века, но в нем иместся ссылка на всех предшественников хана Селямэт-Герая I, давшего Караимам Чуфут-Калэ этот ярлык лишь в подтверждение прав и льгот, дарованных им предками этого хана.
Строгий наказ ханскому правителю Чуфут-Калэ и прочим бекам и слугам ханским не нарушать спокойного житья-бытья Караимов, уважать их обычаи, составляет главное содержание означенной ханской грамоты.
Большинство же ярлыков имеет своим предметом ограждение прав земельной собственности Караимской общины Чуфут-Калэ от каких-либо посягательств на эти права со стороны их соседей, не принадлежащих к этой общине.
Это показывает, что Караимы в Крыму не просто только были терпимы Татарско-ханским правительством, но состояли как бы под особым его покровительством, гарантировавшим их от произвола и насилия Татарских беков, которые, как известно, не особенно были легальны в своем обращении с прочими, непривилегированными жителями Крымского ханства.
Ярлык же, значащийся в сборнике под № IX, свидетельствует о том, что Крымским Караимам вверялись, как бы на правах коммерческой сделки, даже такие важные отрасли государственного управления в ханстве, как чеканка и выпуск в обращение монеты.
Хотя обычным употребительным именем для Караимов было у Татар Ягуди = Йудеи, дальнейшее видоизменение которого представляет Чуфут (в названии Чуфут-Калэ); но Татарам не было неизвестно и наименование Караим, только в несколько переиначенной форме Каравин, как мы встречаем его в Татарских исторических памятниках, где о них идет речь по поводу водворения Татарского владычества в Чуфут-Калэ, издавна населенном Караимами 1).
1) См. напр. Семь Планет, изд. Казембека (Казань 1832 г.),стр. 77; Краткая История Крымского Ханства, рукопись л. 28 verso.
Следовательно, Караимы же подразумeваются и под именем Ягуди в Татарских ярлыках, вошедших в состав настоящего сборника.
На это не лишне считаем здесь обратить внимание в виду того, что в том же Крыму живет и до сих пор небольшое число собственно Евреев-Раввинистов, так называемых Крымчаков, которые однако же никогда не входили в состав общины Караимской и не имели никакого представительства перед Татарско-ханскою властью наподобие жителей Чуфут-Калэ.
Что касается Российского законодательства, то его отношение к Караимской общине имеет скорее характер отрицательный, нежели положительный.
Если принять в расчет количество Российских узаконений касательно прав и состояния Караимов, изданных в продолжение целого почти столетия, то нельзя не удивиться незначительности этого количества особенно если сравнить его с массою разных постановлений и правил, регулирующих правовые отношения некоторых других инородцев, обитающих в России, хотя бы например Евреев-Раввинистов.
Значит ли это, что Караимы уже такое низкое в культурном отношении племя, а быт этого племени так примитивен, что нет даже особенной надобности в точном определении правовой стороны этого быта?
Или же Караимы по каким-нибудь иным соображениям просто игнорировались Российским законодательством?
Нет: ни то, ни другое.
Это значит только, что Российское Императорское Правительство считало Караимов, с самого принятия их в свое подданство, равноправными со всеми прочими гражданами Российской Империи, пользующимися одинаковым покровительством общих законов, а потому и не видело надобности в какой-либо особой регламентации, специально касавшейся членов Караимской общины.
Поэтому, если в Собрании Законов и появлялись изредка такие специальные узаконения, то они вызывались, как это видно, лишь недоразумениями житейской практики, случайно расходившейся с основными, принципиальными правительственными воззрениями.
Оттого-то эти узаконения, как уже было выше замечено, в большинстве случаев, за немногими исключениями, все отрицательного свойства: ими обыкновенно устраняются от Караимов те или другие ограничения, установленные законом для Евреев-Раввинистов, но, по недоразумению, применявшиеся на практике к ним второстепенными блюстителями законов и исполнительными органами правительственной власти.
Единственное исключение составляет регламентация религиозного быта Караимов, которая, естественным образом, потребовалась в силу особенностей их вероучения и религиозного культа.
Вышеприведенный взгляд на отношение Российского законодательства к Караимам получит полную несомненность, если только вкратце резюмировать главнейшие постановления, касавшиеся Караимов, в их исторической последовательности.
Первый шаг к определению своего юридического положения в новом подданстве сделан был, как и следовало ожидать по хронологическому ходу событий и превосходящей численности, Караимскою общиною Таврического полуострова.
Почин этот выразился в виде прошения Караимов о невзимании с них двойных податей, какими были обложены все вообще Евреи в России.
Благоприятное их просьбе представление тогдашнего Екатеринославского, Вознесенского и Таврического Генерал-губернатора графа Зубова высшему Правительству имело своим последствием издание Высочайшего именного указа, в котором повелевалось не брать с них (Караимов) двойных податей, каковые наложены на всех вообще Евреев, а взыскивать оные по-прежнему наравне с прочими купцами и мещанами, в области Таврической живущими, предоставляя вашему распоряжению об оказании им по возможности и других выгод и облегчений, с предостережением только, чтобы в общество сих Караимов не входили из тех Евреев, кои известны под названием Раббинов, и о которых изданные от нас узаконения долженствуют исполняемы быть во всей точности 1).
1) См. Далее стр. 109-110
Вышеприведенные золотые слова, раздавшиеся с высоты трона, должны считаться краеугольным камнем, на котором зиждутся все последующие частные правительственные постановления и распоряжения касательно Караимов.
Высочайшей власти благоугодно было не только устранить от Караимов бремя двойных податей, тем самым уровняв их с прочими Российскими подданными купеческого и мещанского сословий, но и выразить еще положительное желание об оказании им других выгод и облегчений, довершающих это уравнение.
Повинуясь выраженной в указе Высочайшей воле и, без сомнения, руководясь своими непосредственными наблюдениями и собственными административными соображениями, граф Зубов, в своем отношении к правителю Таврической области, частнее развил мысль указа об указании льгот Караимам и об уравнении их в отбывании важнейших государственных повинностей, не исключая и воинской повинности, с прочими обывателями, напоминая лишь о том, чтобы с Караимами не были смешиваемы Евреи, кои известны под названием Раббинов, как говорится в отношении графа Зубова 1).
1) См. далее. стр. 111-112
Последнее напоминание замечательно в том отношении, что в нем Правительство уже предвидело возможность вышеуказанного смешения со стороны своих подчиненных второстепенных агентов, вследствие кажущегося на неразборчивый взгляд постороннего человека сходства и даже, пожалуй, тожества Караимов с Евреями.
К сожалению, это предвидение в последующее время неоднократно оправдывалось на практике, как показывают дальнейшие правительственные узаконения, которые в существе своем суть не более как повторение самого первого из них, заключающегося в именном указе графу Зубову.
Спустя значительный срок после указа графу Зубову, представляющего первую регламентацию гражданского быта Караимов, и бывшие Литовско-Польские подданные Караимы Трокские предъявили свои права на исключительное жительство в городе Троках с воспрещением такового Евреям-Раввинистам, основывая оные на своих привилегиях, гарантированных грамотами их прежних государей, королей Польских.
Ходатайство Трокской Караимской общины также было уважено Правительством.
Этот, сам по себе незначительный, частный факт имеет то общее значение, что им констатировано опять-таки признание со стороны Правительства особости Караимов от собственно Евреев, и оставление в силе привилегий, выданных Караимам города Трок разными Польскими Королями 1), без сомнения, свидетельствует о готовности Правительства считать Караимов равноправными со всеми прочими подданными Российской Империи, живущим и в новоприсоединенных Литовско-Польских провинциях.
1) См. далее, стр. 115
Совершенно тот же смысл имеют и последующие узаконения, содержащиеся в сборнике под № III, IV,V 2) и VII 3).
Более общий характер принадлежит законодательной оговорке, заключающейся в Положении о Евреях 4), которая, не имея, по принципиальному воззрению законодательства, никакого отношения к Караимам, опять-таки, очевидно, прибавлена единственно только как предостережение исполнителей закона от применения означенного Положения к Караимам, хотя редакция этого предостережения, пожалуй, может навести на мысль, что это Положение простирается и на Караимов, только с добавкою еще особых прав, предоставленных им особенными грамотами и постановлениями.
Так как эти грамоты, мы видели, истолкованы Правительством в смысле уравнения Караимов в правах со всеми прочими Российскими подданными, и собственные правительственные постановления были в том же духе и направлении, то, следовательно, означенную оговорку в Положении о Евреях есть полное основание толковать лишь как отделение Караимской общины от собственно Еврейской в правовом отношении.
4) № VI, стр. 123
Само собою разумеется, и по обыкновенной логике выходит, что кто имеет большее противу чего-либо, тот имеет и то меньшее, которое содержится в большем.
Такое толкование вышеприведенной законодательной оговорки оправдывается другими подобными же, являющимися в позднейших узаконениях и отрицательною формою своей редакции с полною очевидностью указывающими на то, что законодатель вовсе не имел в виду консолидировать Караимскую общину с Еврейскою в правовом отношении, а только на всякий случай, в предвидении возможности недоразумений, ограждал от таковых общину Караимскую, до которой положительные постановления, где встречаются оговорки, прямого отношения не имеют.
Сюда принадлежат узаконения, помещенные в сборнике под № XIV, об уничтожении Еврейских кагалов 1), а также статьи Свода Законов издание 1857 года о раскладке и взносе сборов с Евреев-мещан и в частности о так называемом коробочном сборе 2).
1) Стр. 150-151
2) № ХIV, стр. 151-152
3) Стр. 123-124
2) Стр. 116-121